Жареные зеленые помидоры в кафе «Полустанок». Страница 2

Хорошо бы сейчас очутиться дома. Там, правда, беспорядок жуткий: я и забыла, когда подметала последний раз. И знаете почему? Вышла я как-то на крыльцо, а на дереве сойки дерутся. Ну я и запустила в них веником, а он застрял между ветками. Надо будет попросить кого-нибудь снять мой веничек, когда вернусь.

А недавно сын миссис Отис забрал нас домой с чаепития, которое устраивали в здешней церкви по случаю Рождества. Так вот, он повез нас вдоль железной дороги по Первой улице, там ещё когда—то было кафе, мимо старого дома Тредгудов. Конечно, многие дома на этой улице теперь заколочены, иные разрушены, но, знаете, когда мы подъезжали, фары осветили окна, и мне показалось, что дом совсем не изменился. Стоит вроде такой же, как и семьдесят лет назад, везде свет горит, веселье, суматоха. Могу поклясться, я слышала чей-то смех, а в маленькой гостиной Эсси Ру бренчала на пианино «Эй, девушки из Буффало, погуляем вечерком» и «Огромны горы сладостей», или что там ещё было тогда в моде. Смотрю — а может, все же показалось? — Иджи Тредгуд опять спряталась в ветвях иранской мелии и воет собакой каждый раз, когда Эсси заводит песню. Она всегда говорила, что Эсси Ру умеет петь хуже, чем корова танцевать. Сдается мне, из-за этих видений да ещё моей тоски по дому я теперь только о прошлом и могу думать.

Помню все как вчера, да и вряд ли хоть одна мельчайшая подробность, касающаяся семьи Тредгудов, могла ускользнуть из моей памяти. Бог мой, разве такое возможно! Я ведь с самого рождения жила по соседству с Тредгудами, а потом вышла замуж за одного из их мальчиков.

Детей у них было девять человек. Трое из них — Эсси Ру и близняшки — примерно моего возраста, вот я и торчала там все дни напролет. Мы играли, устраивали всякие вечеринки на всю ночь. Мама моя умерла от чахотки, когда мне было четыре года. А когда в Нашвилле погиб отец, я просто осталась жить у них, и все. Можно сказать, я так и не вернулась с той вечеринки.

«Бюллетень Полустанка»

8 октября 1929 г.

Миссис Бидди Луис Отис из дома № 401 по Первой улице, заявила, что в четверг вечером крышу её дома пробил метеорит весом около двух фунтов[1]. Сама она осталась цела и невредима, а вот радио пострадало. Миссис Отис говорит, что она сидела на кушетке, потому что кресло заняла собака, и слушала передачу, как вдруг что — то грохнуло. Теперь в её крыше огромная дыра, а радио разбито вдребезги.

Берта и Гарольд Вик отпраздновали годовщину свадьбы на лужайке перед домом, чтобы видели все соседи.

От души поздравляем мистера Эрла Эдкока, начальника железнодорожной станции, которому только что приказом № 37 присвоили звание Самого восторженного председателя Общества защиты лосей, членом которого является и моя дражайшая половина.

Кстати, Иджи доводит до вашего сведения, что если вы хотите из чего-нибудь приготовить барбекю, то присылайте это «что-нибудь» к ней в кафе. Большой Джордж все приготовит для вас в лучшем виде: цыпленка — за 10 центов, а стоимость свинины будет зависеть от величины куска.

Дот Уимс

Старое шоссе Монтгомери, Бирмингем, штат Алабама

15 декабря 1985 г.

Прошел час, а миссис Тредгуд все говорила и говорила. Эвелин Коуч уже съела три шоколадки и принялась за второе печенье, гадая, уймется когда-нибудь эта старушка или нет.

— Знаете, просто обидно, что дом Тредгудов так сильно обветшал. Там столько интересного произошло, столько народилось детишек, столько прожито счастливых минут! Дом был большой, двухэтажный, с прекрасной верандой вокруг. И во всех спальнях — шикарные обои с розами, ну просто загляденье, особенно когда вечером зажигали свет.

Железная дорога проходила сразу за домом, и летними ночами на заднем дворе собирались тысячи светлячков. Вдоль путей росла дикая жимолость, невероятно душистая. Папа посадил там яблони и фиговые деревья и смастерил для мамы чудесную беседку, увитую виноградом и глицинией. А возле дома красовался розовый куст, папа в нем просто души не чаял. Какая жалость, что вы не видали тех роз.

Мама и папа Тредгуды воспитывали меня как родную, и я всех их просто обожала. Особенно Бадди. Но замуж вышла за Клео, его старшего брата. Он потом стал мануальным терапевтом, и, представляете, с возрастом у меня начала побаливать спина, так что все получилось как нельзя кстати.

Вся моя жизнь прошла вместе с Иджи и Тредгудами. Но тут, какими словами ни расписывай, все равно не расскажешь. А пожила я красиво, можно сказать, славно пожила.

Я всю жизнь была очень привязчивой, прямо-таки прилипала к людям. Хотите верьте, хотите нет, но раньше я не была болтушкой, зато как пятьдесят стукнуло, прямо не остановишь. А однажды Клео мне говорит, мол, Нинни, — вообще-то меня зовут Вирджиния, но для краткости Нинни, — так вот, Нинни, говорит, я только и слышу от тебя: Иджи то, Иджи се, неужели ты не можешь найти себе занятие поинтересней, чем целыми днями просиживать в этом кафе?

А я подумала-подумала и отвечаю: «Нет, не могу», — не для того, чтобы обидеть его, нет, просто так оно и было.

Я похоронила Клео в феврале, аккурат тридцать один год назад. И часто спрашиваю себя, не слишком ли его задел тогда мой ответ. Наверное, все-таки нет, потому что он любил её не меньше всех нас и всегда хохотал, когда она что-нибудь эдакое выкидывала. Она была его младшей сестрой и шутить умела как никто другой. Ведь это она открыла кафе «Полустанок» вместе с Руфью.

Иджи готова была на уши встать, лишь бы кого-нибудь рассмешить. Знаете, что она сделала однажды? Запихнула чипсы в ящичек для пожертвований в баптистской церкви. Характер у нее, конечно, был тот еще, но как все могли подумать, что это она убила того типа, у меня в голове не укладывается.

Тут Эвелин перестала жевать и впервые взглянула на довольно миловидную старушку в выцветшем платье в голубой цветочек и с седыми кудряшками. А старушка продолжала как ни в чем не бывало:

— Некоторые думают, что все началось в тот день, когда она встретила Руфь, а мне кажется, это случилось в воскресенье за ужином, первого апреля девятнадцатого года, в том году как раз Леона вышла замуж за Джона Джастиса. Точно, первого апреля, потому что в тот день Иджи за обедом показывала всем маленькую коробочку, в которой на тряпке лежал палец, и уверяла, что нашла её на заднем дворе. А потом оказалось, что это был её собственный палец, она его просунула в дырку на дне коробки. Первого апреля никому не верю!

Помню, смеялись все, кроме Леоны. Она была старшая из сестер, самая красивая, и папа Тредгуд избаловал её до безобразия. Да и все остальные, по-моему, слишком с ней цацкались.

Иджи тогда было лет десять-одиннадцать. Она спустилась к столу в белом кисейном платье, которое ей сшили специально для свадьбы, и все ахали, какая она в нем нарядная. Мы так замечательно и весело поужинали и уже принялись за черничный пирог, как вдруг совершенно неожиданно Иджи встала и заявила: «Никогда в жизни не надену больше платье!» И знаете, милочка, что она сделала? Отправилась к себе наверх и напялила старые рабочие штаны Бадди и рубаху. Я до сих пор голову ломаю, что это вдруг на неё нашло, да и никто этого не понял.

Но Леона прекрасно знала, что Иджи слов на ветер не бросает, и прямо-таки завопила: «Ой, папа, я чувствую, Иджи мне всю свадьбу испортит!»

А папа сказал: «Ничего подобного, детка. Ты у нас будешь самой красивой невестой в Алабаме». Он в то время носил здоровенные усы, похожие на велосипедный руль. Так вот, он глянул на всех нас и сказал: «Правда ведь, дети?» — и все сказали «угу», лишь бы Леона успокоилась и заткнулась. Все, кроме Бадди, который сидел и потихоньку ухмылялся. Он вообще в Иджи души не чаял и всегда приходил в восторг от её фокусов.

1

1 фунт (единица веса) = 453, 6 г .